Вопреки расхожим представлениям российская политическая система достаточно гибкая. Все дело в том, как именно Путин и Медведев воспользуются этой гибкостью. Рисунок: Ярослав Смирнов

На пресс-конференции по итогам российско-шведских переговоров еще 27 апреля Владимиру Путину, как всегда, был задан вопрос, будет ли он баллотироваться на президентских выборах и не исключает ли того, что выдвинет свою кандидатуру на выборах одновременно с действующим президентом Дмитрием Медведевым. «Что касается предвыборной президентской кампании в России, то пока об этом действительно рано говорить. Время настанет, и мы примем соответствующее решение — вам понравится, будете довольны», — ответил Путин.

Эта фраза вызвала многочисленные комментарии политологов, бросившихся очередной раз обсуждать, чего ждать от тандема. Однако обсуждение так и не вырвалось за рамки четырех вариантов распределения ролей между Медведевым и Путиным в предстоящей президентской кампании.

Вариант первый — кандидатом в президенты выдвигается на второй срок Медведев, а Путин, победив во главе «Единой России» на парламентских выборах, вновь становится премьером. Второй — в президенты выдвигается Путин, а Медведев уходит в премьеры или, скажем, в Конституционный суд. Третий — в президенты выдвигается некто, Путин остается премьером, а Медведев отправляется в Конституционный суд. Наконец, вариант четвертый — на выборы президента идут оба, и победит сильнейший.

Показательно, что все обсуждения строятся на двух представлениях. Что председатель правительства маниакально желает возвращения в президентское кресло и что Россия — это суперпрезидентская республика, в которой остальные властные должности только декорация при президенте. А та роль, которую играет в настоящее время премьер, связана не столько с его должностью, сколько с личной и политической слабостью президента, лишенного команды и связанного некими негласными обязательствами с премьером. Вот почему все варианты развития политической активности членов тандема сводятся к розыгрышу именно должности президента. Однако внимательное прочтение Конституции России показывает нам, что в России по крайней мере три властные персоны — президент, премьер и председатель Государственной думы — обладают, при полной реализации своих конституционных полномочий, очень сильными позициями, позволяющими им уравновешивать друг друга и контролировать политическую ситуацию в стране. И президент в этой конфигурации не обязательно самая сильная фигура. (Мы не упоминаем в этом властном раскладе председателя Совета Федерации, хотя он числится формально третьим во властной иерархии, поскольку характер формирования Совета Федерации из случайных людей лишает его возможности реализовывать свои полномочия.)

Вот почему, на наш взгляд, возможен и пятый вариант развития предвыборной интриги. А именно: Медведев идет в президенты, Путин, как лидер победившей на выборах партии, идет в председатели Государственной думы, а премьером становится некто третий. Позиция председателя ГД вполне может позволить премьеру в меньшей степени заниматься текущей рутиной, но продолжать контролировать ситуацию в стране в целом. Мы не собираемся утверждать, что именно так и будет, скорее призываем более внимательно взглянуть на возможности, которые кроются в российской политической системе. В конце концов до того, как премьер-министром стал Путин, считалось, что позиция президента гораздо сильнее, чем у председателя правительства. На деле же все оказалось сложнее.

Полномочия треугольника

По большому счету у президента, согласно нашей Конституции, только два безусловных полномочия: руководство внешней политикой и вооруженными силами. Эти полномочия к тому же ограничены парламентом, поскольку любые международные акты требуют одобрения Государственной думой, так же как использование вооруженных сил, назначение различных высших чиновников и, главное в нашем контексте, назначение председателя правительства. Любой закон, любые бюджетные предложения тоже требуют одобрения парламента. Правда, у президента есть право вето. Вот откуда у будущего лидера партии «Единая Россия» и председателя правительства, а тогда еще президента, стремление получить конституционное большинство в Думе.

Продвигая Медведева на президентский пост, Путин, судя по всему, руководствовался модификацией известной русской поговорки, ставшей популярной и у американских политиков: доверяй, но контролируй. Имея в руках конституционное большинство, можно преодолеть любое вето президента.

Другая возможность борьбы главы государства с нелояльным правительством и парламентом — отставка правительства. Но если у президента нет собственной партии, это лишает его возможности интриг и маневров в Думе, так же как и возможности получить в случае перевыборов лояльную Думу. Можно напомнить, что во Франции, откуда во многом списана наша Конституция, президенты неоднократно попадали в зависимость от оппозиционного парламента и оказывались фактически в роли английской королевы, в тени премьеров — лидеров победившей на выборах в парламент партии.

Еще яснее это видно на примере Украины, где тоже была подобная конституция в период президентства Ющенко. Украинский президент попал в зависимость от условно лояльного парламента, но эта лояльность гарантировалась только личными договоренностями с премьером и лидером самой массовой фракции. Оказалось, что для президента такая зависимость еще хуже, потому что она опасна не идеологическими разногласиями, а невнятностью политических раскладов и решений.

Конечно, российский президент, как написано в нашей Конституции, определяет основные направления внутренней и внешней политики государства, но что это значит и как он может свое полномочие реализовать, в Конституции не сказано, что делает это положение скорее декларацией, чем реальной возможностью влиять на правительство. Поэтому президент в России, не обладающий самостоятельной, не зависимой от премьера поддержкой парламента, в политическом плане весьма уязвимая фигура. Единственная его сильная позиция — невозможность смещения. Импичмент, как крайний вариант противостояния, обставлен такими сложностями, что делает его практически невозможным. Можно сказать, что президент в России обладает больше символическим капиталом, чем реальными возможностями. И та роль, которую играли президенты Ельцин и Путин, скорее указывает на их личные способности превратить свой символический капитал в реальный, чем на возможности, вытекающие из полномочий главы государства.

Внимательное прочтение Конституции показывает, что круг полномочий председателя правительства, которые реализуются через полномочия подчиненного ему правительства, значительно шире, чем у президента. Одно перечисление этих полномочий занимает почти страницу Конституции. Это не только все области внутренней политики, но и обеспечение обороноспособности, государственной безопасности и внешней политики, то есть области, казалось бы, отнесенные к полномочиям президента. Премьера, опирающегося на большинство в Государственной думе и политическую партию, лояльную ему, фактически можно уволить, только распустив Думу, но при этом рискуя после новых выборов получить тот же результат.

 

Должность председателя Государственной думы для Путина при большем количестве полномочий и возможностей в чем-то выигрышней должностей на двух других вершинах властного треугольника, поскольку налагает гораздо меньше ответственности при значительно большей защищенности от политических превратностей Рисунок: Ярослав Смирнов

Именно поэтому Ельцин не хотел, чтобы у его премьеров были сильные позиции в Думе, и отказывался подыгрывать так называемым партиям власти: в 1993 году —  «Выбору России», а в 1995