Весна в Королевских конюшнях
или
Седло Бартабаса

1 апреля 2005

Рассказ об Академии Конного Спектакля, расположенной в Королевских конюшнях Версаля.

Автор: Наталия Шамбо

Зима кончилась. А весна еще толком никак не начнется. Солнышко иногда умудряется продеть пару лучей через серый студень. Тогда еще лучше видно прошлогоднюю жухлую траву на газонах и стриженые прутики веток. Серые камни, желтоватая облупленная штукатурка, распахнутые ставни, открывающие взору немытые с зимы стекла. Бренча бессовестно разболтавшейся по пути выхлопной трубой, скользя лысыми колесами по булыжнику, мы выруливаем меж сдвинутых стен по улочкам Версаля. Указатель "Дворец". Вот он. Стада туристов, толпы автобусов. Негры со связками эйфелевых башен, как русские рыбаки с карасями на куканах. И китайцы... китайцы... китайцы... Какой-то из Людовиков на очень добром с виду коне /оба жуткого зеленого окисного цвета/, сделав суровое лицо, указывает нам рукой вперед и направо. Ан нет, направо - это Малая конюшня, нам туда не надо. Мы к Бартабасу едем, а он слева устроился, в Большой королевской.

В кассе толпа. Скорее бы... итак уже на первое утреннее представление опоздали. Написано: 10 ч. - утренняя работа со взрослыми лошадьми. Да-да, в том то и интерес: утренние спектакли - это не что иное, как ежедневные тренировки, работа в группе, на виду у публики. Мы попадаем на 11 часов, это работа с молодыми лошадьми и фехтовальная тренировка. А после - посещение конюшни и, естественно, магазина. Ужжасно симпатичный молодой человек встречает нас у входа, читает вводную о том, что можно, что нельзя. Я в унынии - фотографировать нельзя нигде, ни во время спектакля, ни в конюшне, ни во внутренних двориках. Дверь открывается, и мы рысью влетаем в зал. Тпрррууу... нас тормозит ужжасно симпатичная девушка и объясняет, что мы топаем, как кони, а конструкция амфитеатра деревянная, а спектакль уже идет, и шуметь нельзя, а надо на цыпочках прокрасться на свободные места. Крадемся. А фарфоровые кремово-розовые голубоглазые кони уже кружат по манежу под тихую музыку. Задача еще та - свернув шею на 90, пытаясь рассмотреть элегантнейших всадниц, все-таки куда-нибудь приземлиться. Первая реприза - четыре всадника. Жеребцы лузитанской породы. Верхом девушки, длинные волосы, убранные в конские хвостики. Принимания, менки ног на галопе, испанский шаг. Иногда работают по отдельности, иногда группой, стараясь все делать синхронно. У ведущего коня красный цветок - розетка возле левого уха. Его всадник командует остальным - направо, налево, вольт, диагональ... Классическая музыка, концерт для скрипки с оркестром. Иногда музыка микшируется, и "голос за кадром" объясняет зрителям, как в том или ином элементе движения лошади зависят от движений всадника. Иногда под тихую музыку звучат цитаты мэтров - Нино Оливейры, Гериньера, Боше и самого Бартабаса. Потихоньку начинаю осматриваться. Нда, дворец - он и есть дворец. Памятник архитектуры. Но Бартабас есть Бартабас - оригинал, артист, провидец. Среди старинных королевских колонн на простых серых цементных стенах - рисунки углем. Лошади, лошадиные головы, хвосты, копыта, уши - как эскизы к картине. В величину больше натуральной. Стиль рисунков мне напомнил творения художника из "Мазепы". Старинный манеж укорочен, чтобы поставить амфитеатром скамьи для зрителей. На стене напротив - два панно, даже скорее барельефы из дерева, по пол-лошади на каждом. Огромные зеркала, люстры, напоминающие одуванчики.

Лузитанцы, гарцуя, покинули манеж. Выехали фехтовальщики. Лошади уже другие. Интересное впечатление: гениально продуман свет, масть лошадей, цвет и силуэт костюмов, характер движения лошадей по манежу... Были лошади кремовые - изящные с шикарными гривами и хвостами. Всадники - одежда пастельных, приглушенных тонов. Движения плавные, грациозные. Теперь на смену им - аргентинские креолло, крепыши с короткими как у тяжиков хвостами, мощными круглыми крупами и медвежьми ушками. Масть интересная, затруднюсь назвать: то ли буланая, то ли мышастая. Светлый корпус и контрастно темные голова , ноги, хвост и грива. Одежда у всадников тоже контрастная - черно-серая, под масть лошадей.

Движения - почти все время на галопе. Бои парные или по трое, перестроения, разные фигуры... Высший пилотаж, все синхронно, по линеечке, с задором и удалью.

Час пролетел, и не заметили. Побродили по конюшне. Не очень интересно. Денники отделены от посетителей широченной красной лентой, не подойдешь ближе, чем на 2 метра. Это, конечно, хорошо, - если все зрители будут лошадей гладить, то они облысеют с морды. Лошади на людей ноль внимания, хоть цокай, хоть чмокай, хоть свисти, хоть пляши. Ухом не шевельнут. А конюшни красивейшие. Высоченные потолки, денники с выгнутыми решетками и оригинальными ночниками, нишами для амуниции. Все по специальному проекту делалось. Когда Бартабас получил королевские конюшни, там были только стены. И то ладно, в России он бы получил бывшую МТС со всеми вытекающими... Магазин. Шикарный альбом Сверчкова. Штуббс, Пикассо... альбомы Академии, открытки. Книжка про Гериньера. Жалко, что не самого Гериньера. Ну что ж, хорошо, но маловато будет. Вопросы появились. Есть идея. Надо поприставать к обслуживающему персоналу. Девушки - юноши в черных длинных пальто, с оранжевыми шарфами, навернутыми живописно вокруг шей и плеч.

- А где тут у вас прячется русская девушка Ольга Бакшеева?
- Оля? Обедает она. А потом готовит лошадей к спектаклю после полудня. Вы ее хотите видеть?
- Естественно! Обязательно!
- Нет проблем, сейчас позовем.

И вот русская девушка Ольга Бакшеева с озадаченным лицом выходит к нам. Знакомимся. Договариваемся, что мы остаемся на дневной спектакль, а потом встречаемся и болтаем сколько угодно. Оля улыбается и убегает готовиться к спектаклю. Чудненько.

Спектакль "La Reprise Musicale" - это уже представление, где соединены воедино элементы, которые можно увидеть во время утренних открытых тренировок. Это не спектакль, связанный каким-то сюжетом, а чередование номеров, как в цирке. Объединяет одно - взаимодействие, сотрудничество, взаимоотношения человека и лошади. Столько чувств, артистизма, игры света и тени, музыки - забываешь о том, что хотелось подсмотреть за техникой выполнения элементов. Ну, на то и Бартабас. Запоминается не спектакль, а впечатление от спектакля. Кроме виденных утром лузитанцев и креолло появились новые действующие лица. В полной темноте выезжала в манеж всадница в красном одеянии на огромном вороном шайре. Шайр шагал по манежу в пятне света, мел своими белоснежными пушистыми щетками желтый песок. Женщина пела, пела что-то испанское или итальянское. Но это опять же было неважно, слова были не нужны, сердце отзывалось на звук голоса, скользящую поступь коня и красную ткань, льющуюся по угольно-черным бокам ...

Но не все было так лирично и серьезно. После номера, где показывалась работа с четырьмя лошадьми в руках на вожжах /пиаффе, галоп, лансады/ эта же грацизная дама в красном одеянии вышла на манеж, держа на вожжах пони ростиком с овчарку. Ног у пони я не видела, это было как мельтешение пропеллера вертолета на взлете. Женщина шагала энергично, пела а-капелла опять что-то серьезное по итальянски, пони рысил вольтами и по диагоналям, а зрители умирали со смеху. Окончательно парочка уморила зрителей, когда открылась дверь выхода с манежа, и пони галопом поволочил даму до хаты. Развевающееся красное одеяние, взмах рукой и звук голоса, затихающего на высокой ноте где-то вдали, во внутреннем дворике. Трюк с уходом задуман специально, но все равно очень забавно. И шайру, и пони уже лет по 25. Это старые артисты цирка Зингаро. Раньше у них был объединенный номер: на арену выходил шайр с бороной, боронил песок; потом следом выходил пони с прицепленными детскими граблями и тоже боронил. Больше всех мне понравился эпизод, завершающий спектакль. Темнота. На манеже начинают двигаться неясные тени. Чуть дается свет. Видны четыре человека, ведущие кремовых лузитанцев в поводу. Расходятся по углам манежа. Еще чуть больше света. Люди отпускают лошадей. Жеребцы сходятся в середине, гребут песок, валяются, обнюхиваются, огрызаются, свечат - картина обычного поведения лошадей на свободе. Тихая музыка. Некоторое время жеребцы бродят по манежу беспорядочно, занимаются своими делами свободно, передвигаются шагом. Люди стоят в углах манежа. Потом темп музыки меняется, и такое впечатление, что и лошади начинают двигаться активнее. Рысят, играют друг с другом. И вдруг распахиваются двери, в манеж входят еще несколько человек, стоявшие в углах вместе с вновь вошедшими выстраиваются в линию в середине манежа по длине. Свет. Жеребцы срываются в галоп, несутся по окружности манежа. Музыка громче, в такт галопу. Время от времени крайний в линии человек делает шаг вперед, и жеребцы меняют направление, несутся в обратную сторону, Впечатление испуганных, впервые увидевших человека диких животных. Темп нарастает, музыка громче, лошади несутся все быстрее, храпят. И вдруг - четыре человека присаживаются на корточки и протягивают руки к лошадям. И только что несшиеся бешеным галопом кони резко останавливаются, опускают головы и подходят к людям, протянувшим руки. Трутся головой о колени, фырчат, дают надеть недоуздки и послушно уходят с манежа, положив головы на плечи людям. Наверное, это несложная дрессура, но то, как это сделано - это искусство, это прекрасно.

Спектакль кончился. Ольга открыла нам дверь с надписью "посторонним вход воспрещен".

-Чаю хотите? Только без сахара... весь лошадям скормили...

Нормально. Везде одна и та же история с сахаром, что в России, что во Франции. И обстановка тоже знакомая - длинный стол, стулья вокруг в беспорядке, шкафчики с распахнутыми дверцами, пустые пластиковые пакеты разбросаны. Артисты бродят, интернационал, косятся с интересом, здороваются с акцентом. В команде Академии конного спектакля немного французов. Есть немцы, испанцы, итальянцы, поляки, чехи, финны... Ольга Бакшеева - первая российская всадница.

Ольга уже почти два года участвует в спектаклях Академии. Кроме спектаклей она еще и учится здесь. Ежедневно уроки хореографии, рисунка, пения, фехтования. По утрам - работа с лошадьми, после полудня спектакль и уроки. Не очень нормированный рабочий день. В самом начале, когда Оля приехала, приходилось еще и денники отбивать время от времени. И вместо записанных в контракте 2-3 лошадей работать по 5 в день.

Ольга - смелый человек. Узнав о наборе в Академию конного спектакля, она подала документы и приехала на отборочные экзамены, не зная ни слова по-французски. Кроме того, учась ранее в спортивной школе, она не умела ни петь, ни рисовать, ни танцевать. Так что экзамен по пению, например, выглядел так:

- Повторите за мной: "ля-ля-ля !"
-...тихое сипение..."ля"...громкий хохот...
- Вы очень красиво смеетесь. Значит, должны и петь хорошо. Научим. Приняты.

Первое время было проблемой даже в магазин сходить. Ну непонятно же, что написано на упаковке, ну вот как отличить творог от сметаны? Уроки фрацузского не получалось брать из-за недостатка времени, да и учитель был далеко. Освоила самостоятельно, по книгам, а термины записывала, ходя с листочком по манежу за преподавателем. А сейчас, спустя два года, осталась проблема только с артиклями, которые никак не хотят соответствовать мужскому и женскому роду тех же слов в русском языке.

С жильем тоже стало получше. Сначала Оля жила в городке при цирке Зингаро, далековато от Версаля. Недавно муниципалитет выделил Академии землю. Теперь артисты живут в некоем подобии цыганского табора: передвижные вагончики со всеми удобствами.

Отпуск - 5 недель, но у Бартабаса свое мнение на это счет - подряд 5 недель он не дает, чтоб лошади не отвыкли от всадников. Оле удалось пару раз навестить родных и друзей в России. Родом она из Тюмени, там выполнила КМС по выездке, потом работала в Первом конном заводе и в Московском конно-спортивном клубе.

Для тех, кого посетит идея поработать у Бартабаса, Ольга советует иметь уровень Малого - Среднего Приза. Умение работать с лошадью - самое важное, что оценивают при отборе. Правда, были в Академии случаи, когда люди очень высокого уровня, пришедшие из знаменитых школ, не срабатывались, уходили через 4-5 месяцев, так как имели иное видение искусства верховой езды, нежели в Академии Бартабаса. И еще надо иметь очень серьезную мотивацию, действительно страстно хотеть делать то, что хочет видеть в своих спектаклях Бартабас. Во время спектакля была произнесена фраза: "Надо чувствовать лошадь, а не иметь систему в голове".

Я спросила Олю, как относится Бартабас к российским всадникам. Ведь их на самом деле уже двое, приехала вторая девушка, Лена /родом из Таджикистана, но по старой привычке можно считать соотечественницей, да и говорит она по русски, и имя русское/. Оказалось, Бартабас очень ценит россиян. Как сказала Оля: "Мастерство не пропьешь!"

Чему может научиться всадник у Бартабаса? По словам Оли, в том, что касается работы с лошадью, она здесь больше отдает своего ранее приобретенного опыта в работе с молодыми лошадьми. Получить можно пищу для размышлений, в том что касается взаимоотношений с лошадью, понимания психологии. И очень много можно почерпнуть из занятий хореографией, фехтованием и другими предметами, скажем так - нацеленными на формирование артиста. Тем, у кого душа лежит к этому искусству - к сочетанию "лошадь-музыка-свет-цвет-танец" - прямая дорога в Академию, учиться и играть в спектаклях. Для того Академия и создана. Если же есть в характере больше соревновательная жилка, то тогда надо думать об участии в спортивных состязаних.

Самого Бартабаса артисты видят редко. Гастроли. Только репетиции новых спектаклей проходят с его участием. Личность он таинственная, про него даже слухов ходит мало. Видать, умеет не давать повода. Даже его настоящего имени никто не знает. Известно лишь, что в юношеском возрасте он имел возможность брать уроки у великих мастеров верховой езды, а первый спектакль создал в 17 лет.

В амуничнике, куда Оля повела нас на экскурсию, висит личное седло Бартабаса. Он сделано для него крестным отцом Академии, фирмой HERMES. Черное, гладкое, крылья вырезаны а-ля Бэтмен. Сделано так, что на поверхности нет ни одного шва.

Седла для всадников тоже сделаны и подарены Hermes. Но они коричневые. Оля говорит, что слишком жесткие, но дареному коню в зубы не смотрят. Она ездит с тонкой фетровой подушкой внутри. Есть еще седла специально для фехтования, очень похожие на португальские. Седла у каждого всадника индивидуальные. Седла, подаренные Пессоа, даже имеют гравированную табличку с именем всадника. Эти, от Пессоа, типа универсальных или даже конкурных, используются для прогулок по парку, Бартабасу удалось выговорить у вышестоящих инстанций эту возможность для лошадей. Оля рассказала, что одно время была в Академии тренерша - полное безобразие, работали лошадей три дня по часу, три дня по 30 минут на корде. Один день выходной. В итоге кони потеряли форму, обленились, разжирели. Бартабас тренершу уволил и велел коней гулять по парку дополнительно к основной работе.

В амуничнике чистота, порядок... но артисты есть артисты: стоит скелет лошади - ну и пусть бы стоял, так нет, засунули в зубы засохшую розу.

Потом мы пошли на конюшню, - красную ленту уже убрали, к нашему удовольствию. Можно было денники пооткрывать, коников потеребить за челки. Какие же они оказались маленькие! На манеже ощущение, что видишь лошадей по крайней мере 165-168 в холке, а они все по 160 или даже меньше... И все жеребцы. И никто не кусается, не лягается, все добренькие и смирненькие. Воспитанненькие.

Оля охарактеризовала лузитанцев как хрупких. Сказала, что для спортивной выездки она бы не взяла. Каретный ход. А характер... - темпераментные, но не злые.

Интересная история с креолло. Плыл кораблем из Аргентины табун этих коников, кто-то купил. Пришел корабль во Францию. а лошадей почему то не забирают, какие-то проблемы между продавцом и покупателем. Кто-то позвонил Бартабасу сказать, что приплыли смешные лошади с медвежьими ушами. Бартабас поехал смотреть и купил. Оля рассказала, что кони эти были совершенно дикие, на стенку прыгали - стоило руку поднять. А сейчас даже в ночных спектаклях играют, с фейерверками.

Вот такая работа с лошадью - от дикаря до... спортивной ли большепризной лошади, или ковбойской, верного друга и помощника, или до боевой кавалерийской, которая спасет и от врага унесет. Такой же путь совершают лошади, становясь артистами. И участие лошади в спектаклях, в создании произведений искусства создает самую большую трудность для художника, такого, как Бартабас. Если принять лошадь за исходный материал, такой, как например, мрамор для скульптора, то ясно, что всадник располагает вечно меняющимся материалом, иным в каждый момент времени. И цель его - создать шедевр, то есть произведение искусства, законченное в любой момент времени, и гениальное в любой момент, когда на нем остановится взгляд.

Академия конного спектакля еще очень молода, учатся там ребята в возрасте до 25 лет. Мэтры передают им свои знания, свое понимание искусства и лошади. Не у всех получается, но думается, что русская натура, с эксцессивностью и чувственностью, кровью скифов и цыган, кочевников Азии - это смесь, которая может возгореться ярким пламенем и внести еще больше оригинальности и яркости в спектакли Бартабаса. Или, научившись у него, можно создать свой конный театр. Pourquoi pas?

Автор выражает благодарность Академии Конного спектакля за предоставленные фотографии (автор Frederic Chehu, исключительно для публикации на сайте equestrian.ru), благодарит лично Ольгу Бакшееву за прекрасную беседу и желает ей дальнейших творческих успехов!